La nuit d’exil - Ночь изгнания

Qu’importe à l’exilé que les couleurs soient fausses

On jurerait dit-il que c’est Paris si on

Ne refusait de croire aux apparitions

J’entends le violon préluder dans la fosse

Что изгнаннику, если цвета на экране

Неверны, — он Париж узнаёт всё равно,

Пусть он в призраки, в духов не верит давно —

Слышу, скажет он, скрипок игру в котловане.

C’est l’Opéra dit-il ce feu follet changeant

J’aurais voulu fixer dans mes yeux mal ouverts

Ces balcons embrasés ces bronzes ce toit vert

Cette émeraude éteinte et ce renard d’argent

Тот блуждающий, скажет он вам, огонёк — Это Опера.

Если б в глазах воспалённых

Унести эти кровли и плющ на балконах,

Изумруды, чей блеск в непогодах поблёк!

Je reconnais dit-il ces danseuses de pierre

Celle qui les conduit brandit un tambourin

Mais qui met à leur front ces reflets sous-marins

Le dormeur-éveillé se frotte les paupières

Мне знакома, он скажет, и эта скульптура,

И плясуньи, и дева, что бьёт в тамбурин,

И на лицах — мерцанье подводных глубин.

Как спросонья, глаза протирает он хмуро.

Des méduses dit-il des lunes des halos

Sous mes doigts fins sans fin déroulent leurs pâleurs

Dans l’Opéra paré d’opales et de pleurs

L’orchestre au grand complet contrefait mes sanglots

Вижу чудища в свете неоновых лун,

Ощущаю под пальцами бледность металлов,

И рыданьям моим среди слёз и опалов

Вторят в Опере стоны раструбов и струн.

J’aurais voulu fixer dans ma folle mémoire

Cette rose dit-il cette mauve inconnue

Ce domino fantôme au bout de l’avenue

Qui changeait pour nous seuls de robe tous les soirs

Предвечерий парижских ты помнишь ли час?

Эти розы и странные мальвы на скверах,

Домино, точно призраки в сумерках серых,

Каждый вечер менявшие платья для нас,

Ces nuits t’en souvient-il Me souvenir me nuit

Avaient autant d’éclairs que l’œil noir des colombes

Rien ne nous reste plus de ces bijoux de l’ombre

Nous savons maintenant ce que c’est que la nuit

Помнишь ночи, — как сердца тоску превозмочь? —

Ночи в блесках, как чёрные очи голубки.

Что осталось нам? Тени? Сокровища хрупкие?

Лишь теперь мы узнали, как сладостна ночь.

Ceux qui s’aiment d’amour n’ont qu’elle pour adresse

Et tes lèvres tenaient tous les soirs le pari

D’un ciel de cyclamen au-dessus de Paris

O nuits à peine nuits couleur de la tendresse

Тем, кто любит, прибежище дарит она

И с фиалковым небом парижского мая

Шли не раз твои губы в пари, дорогая.

Ночи цвета влюблённости! Ночи без сна!

Le firmament pontait des diamants pour toi

Je t’ai joué mon cœur sur les chances égales

Soleil tournant des boulevards feux de Bengale

Que d’étoiles à terre et par-dessus les toits

За тебя все алмазы сдавал небосвод.

Сердце ставил я на кон. Над тёмным бульваром

Фейерверк расцветал многоцветным пожаром —

К звёздам неба летящий с земли звездомёт.

Quand j’y songe aujourd’hui les étoiles trichèrent

Le vent charriait trop de rêves dérivés

Et les pas des rêveurs sonnaient sur les pavés

Des amants s’enlaçaient sous les portes cochèrent

Плутовали и звёзды, как помнится мне.

В подворотнях стояли влюблённые пары,

Шаг мечтателей гулкий будил тротуары,

Ёрник-ветер мечты развевал в тишине.

Nous peuplions à deux l’infini de nos bras

Ta blancheur enflammait la pénombre éternelle

Et je ne voyais pas au fond de tes prunelles

Les yeux d’or des trottoirs qui ne s’éteignaient pas

Беспредельность объятий заполнив собой,

Мы любили, и в ночь твоих глаз не глядели

Золотые глаза непогасшей панели.

Освещала ты, полночь, своей белизной.

Passe-t-il toujours des charrettes de légume

Alors les percherons s’en allaient lentement

Avec dans les choux-fleurs des hommes bleus dormant

Les chevaux de Marly se cabraient dans la brume

Есть ли там першероны?

В предутренней рани Овощные тележки, как прежде, скрипят

И на брюкве развозчики синие спят?

Так же лошади скачут в марлийском тумане?

Les laitiers y font-il une aube de fer-blanc

Et pointe Saint-Eustache aux crochets des boutiques

Les bouchers pendent-ils des bêtes fantastiques

Epinglant la cocarde à leurs ventres sanglants

И на крюк Сент-Этьен поддевает ларьки,

И сверкают бидоны молочниц лукавых,

И, распяв неких монстров, на тушах кровавых

Укрепляют кокарды, как встарь, мясники?

A-t-il a tout jamais décidé de se taire

Quand la douceur d’aimer un soir à disparu

Le phono mécanique au coin de notre rue

Qui pour dix sous français chantait un petit air

Не молчит ли, кляня свой печальный удел,

С той поры, как любовь удалилась в затворы,

Граммофон возле нашего дома, который

За пять су нам французские песенки пел?

Reverrons-nous jamais le paradis lointain

Les Halles l’Opéra la Concorde et le Louvre

Ces nuits t’en souvient-il quand la nuit nous recouvre

La nuit qui vient du cœur et n’a pas de matin

В тот потерянный рай возвратимся ли мы,

В Лувр, на площадь Согласия, в мир тот огромный

Эти ночи ты помнишь средь Ночи бездомной,

Ночи, вставшей из сердца, безутренней тьмы?